|
|
.gif)
|
|
|
2009-04-14 08:53 | Николай Круглов: Ничего страшного со мной не произошло
|
|
|
|
В прошлом году Николай Круглов завоевал четвёртое золото чемпионата мира, став самым титулованным из действующих российских биатлонистов. На финише сезона-2007/08 он едва не выиграл масс-старт, уступив победителю десятую долю секунды. А потом вдруг началась затяжная полоса неудач, вследствие которой тот подиум остаётся пока последним в карьере атлета. После чемпионата мира в Корее Николай больше месяца не участвовал в соревнованиях и появился лишь на чемпионате в Увате, где с ним и побеседовал корреспондент "Чемпионат.ру".
— Период вне спорта как-либо отразился на интересе к вашей персоне?
— Честно говоря, я не почувствовал каких-либо изменений. Думаю, лучше спросить у тех, кто этот интерес обеспечивает, а я лично к этому никогда не стремился.
— А вообще в такой трудный период предпочитаете, чтобы вас оставили в покое или морально поддерживали?
— Сложно сказать. Во-первых, нужно разобраться, трудный ли это период. Возможно, многие излишне драматизируют ситуацию.
— А вы не считаете, что у вас чёрная полоса в карьере?
— Чёрная полоса – это когда кто-то болеет или умирает, когда происходят действительно трагические события. А по поводу моего нынешнего периода один мудрый человек сказал, что должно было произойти либо то, что я хотел, либо то, что я предвидел. Самое главное, чтобы не произошло ничего другого.
— В этом случае вы предвидели спад результатов?
— Я понимал, что рано или поздно это должно было случиться.
— Какие-то причины отметили для себя?
— Это и болезнь, и серьёзная эмоциональная нагрузка. После болезни мне было необходимо отдохнуть, спокойно восстановиться. Сначала были мысли, что это крах, что всё пропало. Но, поразмыслив, я понял, что ничего страшного не произошло.
— Если говорить о вашей подготовке к сезону, какие ошибки вам хотелось бы исправить?
— Я хотел бы пересмотреть систему подготовки с тренерами, потому что, на мой взгляд, для разных спортсменов должна быть различная система подготовки. Что идёт одному, другому может совершенно не подходить.
— А вы сейчас работаете по одной системе?
— Да, у нас общая программа в команде, где много нюансов, определяющих результат. Кто-то, как Максим Чудов, взрывной, и ему надо развивать одни качества, мне, как стайеру, надо больше совершенствовать другие. Но на фоне усталости у меня не всегда есть возможность над этим работать.
— Вы пробовали говорить об этом с Аликиным?
— Мы обсуждали эту проблему и пришли к определённому взаимопониманию. Надеюсь, в новом сезоне система подготовки будет построена по-другому.
— В спорных ситуациях нередко пытаются привлечь третье мнение. Как ваши разногласия со старшим тренером комментировали другие специалисты, например отец или личный тренер Валерий Захаров?
— Отец разделяет моё мнение, так как он долго со мной работал и знает мой организм лучше, чем кто бы то ни было. Захаров тоже видит в этом просчёты. Хотя я понимаю, что каждый кулик своё болото хвалит. Тренеры, наверное, справедливо сочтут, что мы где-то недоработали, а мы грешим на тренерскую концепцию. Если бы все знали, как правильно тренироваться, то всегда бы выигрывали. Последние два года доказали, что наша система подготовки подходит далеко не всем.
— Действительно, в этом году только два человека в сборной выступили на уровне.
— Опять же, что считать уровнем. В плане функциональной подготовки, на мой взгляд, Макс Чудов способен бежать быстрее. Андрей Маковеев, показывавший до этого отличную скорость, с нулём промахов способен попадать на подиум, но никак не занимать 13-е место.
— Когда Аликин только пришёл в команду, практически все спортсмены говорили об атмосфере единства и полного взаимопонимания. Сейчас эта атмосфера ухудшилась?
— Думаю, да. Возможно, со временем глаз у тренеров замыливается, да и нам надо было пожёстче отстаивать свою позицию. В процессе подготовки к этому сезону чувствовалось, что мы либо всех порвём, либо встанем как вкопанные. Получилось, к сожалению, второе.
— Владимир Александрович считает, что это временное отступление, что к Олимпиаде нагрузки переварятся и дадут результат.
— Дай бог. Тренеру, наверное, виднее.
— Как вы относитесь к нынешней критике в свой адрес?
— К критике с чьей стороны?
— Со стороны прессы, болельщиков, некоторых специалистов.
— К критике прессы и болельщиков отношусь спокойно, это их право. У нас футболистов болельщики тоже критикуют, сидя в баре с бутылкой пива. Но если вы считаете, что вы лучше, выйдите и докажите. Думаю, что в этой ситуации вправе критиковать только тот, кто сам был в этой шкуре. Поэтому я принципиально не читаю то, что пишут обо мне на интернет-сайтах. Если я сегодня начну критиковать действия Прохорова, это будет выглядеть столь же нелепо. Это общая проблема нашей страны: мы все знаем обо всём, критикуем правительство, бизнесменов, спортсменов, а вот на Западе все работают в своём направлении и не лезут с советами к людям из других профессий.
— Давайте перейдём к критике со стороны специалистов. Александр Тихонов неоднократно говорил о недостатке дисциплины в команде. Вы с ним согласны?
— Я думаю, он абсолютно прав. Дисциплины не хватает как спортсменам, так и тренерам. Нужно принимать какие-то меры, чтобы нормализовать эту ситуацию. За долгие годы на одном месте и мы, и тренеры начинаем более вольготно себя чувствовать, меньше обращать внимание на некоторые важные вещи, поэтому необходимо поддерживать рабочий тонус, возможно, даже с использованием санкций.
— Нынешние контракты с СБР какие-либо штрафы предусматривают?
— Пока нет, но весной мы намерены обсудить этот вопрос с Еленой Романовной Аникиной (исполнительный директор СБР. – Прим. "Чемпионат.ру"). Я лично считаю, что не стоит изобретать велосипед. В игровых видах спорта даже в России контрактная система уже давно поставлена на нормальные рельсы. У нас есть профессиональные футбольные, хоккейные и баскетбольные команды, откуда мы можем взять всю структуру взаимодействия руководства со спортсменами и тренерами, а уже потом модернизировать её с учётом специфики нашего вида спорта. Возьмите для примера автомобильную промышленность. Мы уже столько лет пытаемся изобрести свой суперавтомобиль, а получается всё время "Лада Калина". В то время как китайцы давно взяли всё лучшее от мировых лидеров и получили более качественный продукт за ту же цену.
— Вы известны как первый российский биатлонист, работавший пиар-менеджером. Расскажите о впечатлениях от этого опыта.
— Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом, поэтому человек, отвечающий за связи с общественностью, нам нужен. Проблема в том, что не так просто найти квалифицированного специалиста для этой должности, который бы понимал суть своей работы и получал бы за это адекватные деньги. Возможно, эти вопросы следует взять на себя федерации.
— Вот как раз в федерации появился пресс-атташе Дмитрий Лоев.
— Это здорово, что в одной из ведущих спортивных федераций страны наконец-то появился пресс-атташе. Говорить о погоде и собственном самочувствии на пресс-конференции может любой, а вот о спорных, острых моментах нужно уметь говорить правильно, грамотно подбирая слова и расставляя акценты. Поэтому со спортсменом должен работать профессионал, объясняя, как понятно донести свою точку зрения. Сегодня уже никто не будет спорить с тем, что спорт – это шоу и ничего больше. А значит, он должен подчиняться исключительно законам бизнеса, где каждый занимается своим делом.
— В чём ваши функции в команде как капитана?
— С приходом нового руководства многое меняется, но вообще капитан – это посредник между спортсменами, тренерами и руководством. У каждого в команде есть своё мнение, и зачастую мнения 10 человек не совпадают. Поэтому задача капитана - найти какие-то точки соприкосновения, и на их основе выстроить общее мнение и донести его до верха.
— Только выбрали Павла Ростовцева, как он завершил карьеру, Сергея Рожкова вскоре вывели из состава команды, а теперь вот и ваши результаты пошли вниз. Вас не беспокоит, что в последние годы капитанов мужской команды преследует какой-то рок?
— Я знал, что это нелёгкое дело: приходится анализировать всю информацию, даже не касающуюся меня как конкретного спортсмена. Но для меня чем сложнее задачи, тем интереснее жить. А когда нет никаких препятствий, быстро надоедает.
— Как бы вы хотели провести предстоящий отпуск?
— Сложно сказать. Хотелось бы просто побыть дома после тяжелейшего сезона в физическом и эмоциональном плане. Все проблемы с руководством федерации, которые у нас были в последние годы, не могли не отразиться на спортсменах, а в этом году произошла ещё эта трагедия с допингом. Когда с ребятами проводишь столько времени вместе, воспринимаешь случившееся как потерю члена семьи. Особенно неприятно, когда нет оснований обвинять в чём-либо людей. Ведь никаких неопровержимых доказательств вины ребят никто ещё не предоставил.
— Вы считаете, положительная проба "Б" не является доказательством употребления допинга?
— Лично я ни одного весомого аргумента для таких выводов не видел. Я согласен, что в спорте нужно бороться с допингом, но методы этой борьбы должны быть существенно пересмотрены, иначе мы столкнёмся с тем, с чем столкнулись велосипедисты. Когда тебе говорят, что два плюс два – это четыре или что чёрное – это чёрное, всё понятно, но когда начинают оперировать понятиями, доступными только специалистам в медицине, это не совсем верно. Во всей мировой судебной системе есть кассационные инстанции, в которых можно оспорить любой вердикт. У нас же ВАДА является единственной и конечной инстанцией. Налицо монополия людей, берущих пробы, делающих анализы, осуществляющих транспортировку и дающих заключения. Но если я не согласен с заключением ВАДА, я не могу его где-либо оспорить или опровергнуть. Ведь даже ВАДА может ошибиться.
— Ну а как же Высший арбитражный спортивный суд в Лозанне, уполномоченный заниматься разрешением допинговых вопросов?
— Поймите, что суд и медицина – это разные отрасли. Насколько я понимаю, в суде в Лозанне можно оспорить только процессуальные моменты, но не медицинские заключения. Мне вот непонятно, как такая авторитетная организация, как IBU, сначала заявляет о том, что это эритропоэтин конкретной модификации, разработанный в Швейцарии, затем говорит, что это продукт китайского производства, потом, что это якобы не эритропоэтин, а какая-то кустарная русская субстанция, подобная эритропоэтину. О каком доказательстве вины может идти речь, когда они сами не могут разобраться в своих выводах?
— Вас не беспокоит то, что ваши слова идут вразрез с позицией зарубежных коллег? Они только ратуют за ужесточение допинг-контроля и наказания виновных и поддерживают политику ВАДА.
— Я тоже поддерживаю политику ВАДА, только считаю, что не должно быть нарушений прав человека. Когда ВАДА ввела систему "АДАМС", никому и в голову не пришло, что не в каждом населённом пункте России есть Интернет. Некоторые ребята находятся в таких местах, где его физически нет. Думаю, такая проблема есть во многих регионах нашей планеты. Как в этом случае предупредить об изменении своего местонахождения? А если я поехал на охоту или рыбалку, я должен дать спутниковые координаты, где буду находиться, ведь у нас многие места не имеют почтового адреса. Или другой пример: мегаполис с огромными пробками, как Москва или Нью-Йорк, где ты не сможешь предсказать своё нахождение дома с точностью до часа. Это говорит не о том, что я избегаю тестов, а о том, что данная система не везде может работать одинаково хорошо. Я не против, если бы на 20-дневных тренировочных сборах и на соревнованиях у меня брали пробы хоть каждый день. Все места наших сборов и соревнований известны заранее, поэтому никаких препятствий для ВАДА нет. К тому же это в общей сложности 10 месяцев в году. А вот проверять людей в отпуске весной, лишая их права на неприкосновенность личной жизни, нелепо. А нас пытаются обвинять, что мы каким-то образом стараемся уклониться от допинг-тестов. На встрече капитанов команд в Ханты-Мансийске мы долго обсуждали эту проблему. Австриец Кристоф Зуманн, например, рассказал, что ему предложили пройти допинг-тест на следующий день в конкретное время. Где логика? Разве это внезапный контроль? Я думаю, вполне возможно скорректировать систему борьбы с допингом, сделать её более прозрачной и эффективной.
— Предупреждения, как у Максима Чудова, у вас были?
— Недавно было предупреждение.
— Завершить нашу беседу хотелось бы менее серьёзным вопросом. Елена Аникина как-то обмолвилась, что хотела бы попробовать пострелять. Вы бы согласились дать ей мастер-класс?
— Никаких проблем. Елена Романовна сейчас всё время с нами и может в любой момент взять в руки винтовку. Убеждён, что у неё неплохо получится.
Источник: Александр Круглов, Чемпионат.ру
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Коментарі (Всього: 5)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Оцінки в останній гонці
|
|
|
|
|
|
| Яка, на ваш погляд, має бути доля турніру прогнозистів в наступному сезоні? |
| |
|
Провести конкурс, як зазвичай
|
348
|
|
Провести конкурс, але зі значною кількістю вирахування найгірших гонок
|
|
119
|
|
Не проводити конкурс, оскільки не можливо створити рівні умови учасникам
|
|
36
|
| |
| проголосовать |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
